Вопрос: Если Вы слышите негативные высказывания о России из европейских столиц, то как Вы их интерпретируете? Является ли это для Вас неким недоразумением? Как Вы объясняете наращивание негативного восприятия России в мире?

С.В.Лавров: О причинах наращивания негативного отношения к России в медийном пространстве на Западе многократно высказывался Президент России В.В.Путин. Мне тоже доводилось затрагивать эту тему, в т.ч. недавно на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности. Если коротко, то, наверное, это накапливалось достаточно давно, с той самой поры, когда в начале 2000-х гг. наши западные партнеры стали чувствовать, что Россия не будет слепо следовать их линии, что у России есть свои, подчеркну, законные интересы на международной арене, что Россия заинтересована в нахождении баланса интересов, а не в том, чтобы вставать в строй за нашими западными коллегами. Это, наверное, показалось странным уже на том этапе. В 90-е все видели склонность России слушать Запад, за редким исключением, практически во всех международных делах, думали, что такой порядок установился навсегда и будет тем «самым концом» истории, о котором писал Ф.Фукуяма. «Конца истории» не получилось. Мир объективно становится «постзападным». Никакого модерна не получилось и не получится. Нужно привыкать к многополярности мира, к тому, что ведущим игрокам нужно осознавать и реализовывать на практике свою коллективную ответственность за мир и стабильность.

Все эти последние пятнадцать лет мы продвигаем идеи, заложенные в ходе 90-х гг. на волне цивилизационного единения, которые выразились в принятии документов в рамках ОБСЕ и Совета Россия-НАТО (СРН) о приверженности всех стран Евроатлантики равной и неделимой безопасности. Когда НАТО продолжало расширяться и США вышли из Договора по ПРО, мы обращали внимание наших западных коллег, что эти процессы затрагивают нашу безопасность, и нам бы хотелось начать обсуждение того, что можно сделать на практике в целях обеспечения принятого всеми нами политического обязательства ‒ не укреплять свою безопасность против безопасности других. Нам отвечали очень просто, что все это не против нас делается. НАТО расширяется не против России, глобальная американская система ПРО создается не против Москвы. Позднее, в 2008 г. в Бухаресте лидеры НАТО на саммите приняли печально известное решение, гласившее, что Грузия и Украина будут в НАТО. Через пару месяцев занимавший в ту пору пост Президента Грузии М.Н.Саакашвили напал на собственный народ, на Южную Осетию, на расположенных там по решению ОБСЕ миротворцев. Вы знаете, чем это закончилось.

У радикально-националистически настроенной части украинской элиты «сознание поехало» чуть позже, в феврале 2014 года, когда посыл о том, что Украина будет в НАТО, а, стало быть, им все можно, материализовался в государственный переворот на следующий день после достижения соглашения между легитимно избранным и всеми признанным Президентом Украины и лидерами оппозиции. Это соглашение засвидетельствовали министры иностранных дел Германии, Польши и Франции. Когда этот переворот разрушил все договоренности, а главной целью стала отмена русского языка и приучение всех жителей Украины к мышлению «по-западенски», ни Германия, ни Франция, ни Польша не выступили хоть с какой-то критикой, не говоря уже о том, чтобы призвать путчистов к порядку и потребовать вернуться к с таким трудом при помощи Парижа, Берлина и Варшавы согласованным позициям.

Это тоже был сигнал, который ощущается нами до сих пор. Мы пошли на все возможные договоренности. Лично Президент России В.В.Путин приложил огромные усилия для того, чтобы почти сутки длившиеся в Минске переговоры завершились компромиссными договоренностями, которые нужно выполнять. Тем не менее, наши западные коллеги говорят, что они не будут снимать свои санкции (мы об этом и не просим), пока Россия не выполнит Минские договоренности.

Вчера, правда, представитель Государственного Департамента США в ходе ответа на вопрос сказал, что Минские договоренности должны выполнять все стороны. Я считаю, что это огромный прогресс. Он добавил «включая Россию», но я считаю, что это инерция. Выполнять-то должны, прежде всего, противостоящие друг другу стороны ‒ Донбасс и украинское Правительство.

Мы реагируем на то, как нас окружают натовскими вооружениями и подразделениями. Последние события, происходящие по решению Варшавского саммита Альянса подразумевают появление подразделений сухопутных войск стран НАТО (включая, кстати, Германию) у наших границ. Когда мы призываем вернуться к логике, заложенной на саммитах ОБСЕ и СРН, которая гласит, что никто не будет укреплять свою безопасность за счет безопасности других, то нам отвечают, что это политический лозунг, а юридически его закреплять и тем более обсуждать на практике нет никакого смысла. Что вы от нас-то хотите? Чтобы мы просили прощения и признавали себя виноватыми? У нас несколько другая оценка ситуации.

У нас не было недостатка инициатив, в т.ч. была идея договора о европейской безопасности, проект которого мы внесли несколько лет назад. Наши западные коллеги просто отказались его обсуждать, сказав, что политический лозунг о равной безопасности остается политическим лозунгом, а юридические гарантии безопасности можно получить только в НАТО! Как Вам это нравится? Это ли не нарушение всех обязательств, принятых после «холодной войны»? По сути дела, это сохранение и передвижение поближе к России разделительных линий, которые все обещали и обязывались стирать.

Когда мы говорим о Германии, то можно вспомнить, как недавно Федеральный министр обороны ФРГ У. фон дер Ляейен в одном из интервью заявила, что Россия не заинтересована в стабильной Европе. В этом есть два забавных аспекта: во-первых, полностью игнорируется все то, что мы предлагали и предлагаем в развитие концепции равной и неделимой безопасности, а во-вторых, получается, что Россия это не Европа. Оставляю эти оценки на совести г-жи фон дер Ляейен.

Если говорить о том, что надо делать, то я полностью согласен с З.Габриэлем. Нужно разговаривать друг с другом и стараться понять реальные, а не вымышленные озабоченности друг друга. Нельзя хлопать дверью, как это было сделано после агрессии Грузии на Кавказе в 2008 г., когда наши натовские партнеры отказались продолжать работу в СРН. Эта же ошибка была повторена после государственного переворота на Украине. Только через пару лет стали предлагать возобновить работу СРН. Мы согласились. Уже состоялось три заседания на уровне послов. Но если каждый раз нам наши коллеги из Альянса будут говорить, что они готовы собраться в СРН только для обсуждения Украины, то это продолжение все той же параноидальной и агрессивной политики. НАТО не имеет никакого отношения к усилиям по украинскому урегулированию. Если суть их идей заключается в использовании СРН для очередной конфронтации, то мы в такие игры играть не хотим. Если же речь заходит о сущностных вопросах, как, например, безопасность в воздушном пространстве над Балтийским морем или вообще над Балтийским регионом, то еще прошлым летом наши военные в ответ на неоднократные призывы со стороны западных коллег представили абсолютно конкретные предложения об обеспечении безопасности. В них содержались инициативы о транспондерах и других мерах доверия и укрепления безопасности. Те, кто призывал нас сделать шаги по проблематике обеспечения безопасности на Балтике, замолчали. До сих пор мы пытаемся получить конкретную реакцию на эти предложения.

Если мы будем везде обсуждать Украину (а мы знаем, в каком ключе натовцы ее обсуждают), то, наверное, это не будет нас продвигать к той цели, о которой сейчас сказал З.Габриэль, – лучше понимать друг друга и искать баланс интересов. Мы к балансу интересов абсолютно готовы и рассчитываем, что заверения, которые периодически делают наши западные партнеры о своей заинтересованности в нормализации отношений, будут реализовываться на основе взаимного уважения и стремления найти эти самые балансы интересов.