Вопрос: Хотел бы продолжить тему российско-польских отношений в продолжение того, о чем сегодня уже говорили: Собибор, снос советских памятников. Это достаточно острый вопрос. Вы его постоянно комментируете. В то же время у нас есть т.н. отрицатели, среди которых депутат А.Чепа, не согласный с тем, что советское руководство и лично И.В.Сталин несут ответственность за Катынское преступление. Польша на это остро реагирует, хотя много десятилетий назад Россия официально признала ответственность СССР за расстрел польских военных. Как это сказывается на российско-польских отношениях? Можем ли мы вообще наладить с Польшей какой-либо диалог?

Ответ: Считаем обозначенную Вами тему погибших в Катыни поляков исчерпанной. Российская позиция неоднократно озвучивалась на высшем уровне. Этот вопрос иссле-довали высококвалифицированные специалисты-историки из России и Польши. Рос-сийская Федерация действительно борется с переписыванием истории, выступает за бе-режное отношение к самым чувствительным историческим темам, среди которых осо-бое место занимают трагедии времён Второй мировой войны.

К сожалению, о Польше, агрессивно реализующей свою альтернативную «историческую политику», такого мы сказать не можем. Варшава проводит откровенно конфрон-тационную линию, сопровождающуюся многочисленными актами вандализма, направ-ленного против мемориалов красноармейцам-освободителям. В рамках «войны», объявленной советским памятникам, польские власти уже дошли до того, что покушаются на места захоронений. В такой ситуации никакой политический диалог на исторические темы с польской стороной не просто невозможен, он аморален.

Вопрос: Недавний запрос Генеральной прокуратуры России о правовой помощи по делу о крушении самолета Л.Качиньского МИД Польши назвал «политической игрой» и «провокацией», обвинив Москву в том, что она препятствует расследова-нию. Почему, на Ваш взгляд, Варшава до сих пор пытается обвинить Россию в крушении самолета Ту-154М?

Ответ: В ноябре с.г. в польской «Газете Выборчей» было опубликовано интервью бывшего судьи В.Лончевского. В нем он упоминает о существовании некоей засекре-ченной стенограммы телефонного разговора президента Польши Л.Качиньского с бра-том, лидером партии «Право и справедливость» Я.Качиньским. По его словам, разговор состоялся непосредственно перед катастрофой президентского самолета 10 апреля 2010 г. По мнению судьи, его содержание, якобы способно прояснить обстоятельства трагедии.

Подчеркну, «Газета Выборча» (не «Russia Today»). Польский судья (бывший, но имеющий статус в прошлом) публично заявил о некоем факте. После этого Генеральная прокуратура Российской Федерации в рамках запроса о правовой помощи обратилась к польским коллегам с просьбой о предоставлении копий стенограммы и фонограммы упомянутого разговора. Это нормальная реакция государства, уважающего своего партнера, международное право и двусторонние контакты. В Польше это сугубо рабочее обращение вызвало крайне болезненную реакцию: заместитель министра иностран-ных дел Ш.Шинковский вель Сенк окрестил запрос «провокацией» и «политической игрой». Обвинять, применять санкции, голосовать за их продление, бесконечно пугать свое население и международную общественность, не приводя фактов, – это политическая игра и провокация.

Вопрос: Хотел бы продолжить тему российско-польских отношений в продолжение того, о чем сегодня уже говорили: Собибор, снос советских памятников. Это достаточно острый вопрос. Вы его постоянно комментируете. В то же время у нас есть т.н. отрицатели, среди которых депутат А.Чепа, не согласный с тем, что советское руководство и лично И.В.Сталин несут ответственность за Катынское преступление. Польша на это остро реагирует, хотя много десятилетий назад Россия официально признала ответственность СССР за расстрел польских военных. Как это сказывается на российско-польских отношениях? Можем ли мы вообще наладить с Польшей какой-либо диалог?

Ответ: Считаем обозначенную Вами тему погибших в Катыни поляков исчерпанной. Российская позиция неоднократно озвучивалась на высшем уровне. Этот вопрос иссле-довали высококвалифицированные специалисты-историки из России и Польши. Российская Федерация действительно борется с переписыванием истории, выступает за бе-режное отношение к самым чувствительным историческим темам, среди которых особое место занимают трагедии времён Второй мировой войны.

К сожалению, о Польше, агрессивно реализующей свою альтернативную «историческую политику», такого мы сказать не можем. Варшава проводит откровенно конфронтационную линию, сопровождающуюся многочисленными актами вандализма, направ-ленного против мемориалов красноармейцам-освободителям. В рамках «войны», объявленной советским памятникам, польские власти уже дошли до того, что покушаются на места захоронений. В такой ситуации никакой политический диалог на исторические темы с польской стороной не просто невозможен, он аморален.

Вопрос: Недавний запрос Генеральной прокуратуры России о правовой помощи по делу о крушении самолета Л.Качиньского МИД Польши назвал «политической игрой» и «провокацией», обвинив Москву в том, что она препятствует расследованию. Почему, на Ваш взгляд, Варшава до сих пор пытается обвинить Россию в крушении самолета Ту-154М?

Ответ: В ноябре с.г. в польской «Газете Выборчей» было опубликовано интервью бывшего судьи В.Лончевского. В нем он упоминает о существовании некоей засекреченной стенограммы телефонного разговора президента Польши Л.Качиньского с бра-том, лидером партии «Право и справедливость» Я.Качиньским. По его словам, разговор состоялся непосредственно перед катастрофой президентского самолета 10 апреля 2010 г. По мнению судьи, его содержание, якобы способно прояснить обстоятельства трагедии.

Подчеркну, «Газета Выборча» (не «Russia Today»). Польский судья (бывший, но имею-щий статус в прошлом) публично заявил о некоем факте. После этого Генеральная про-куратура Российской Федерации в рамках запроса о правовой помощи обратилась к польским коллегам с просьбой о предоставлении копий стенограммы и фонограммы упомянутого разговора. Это нормальная реакция государства, уважающего своего партнера, международное право и двусторонние контакты. В Польше это сугубо рабочее обращение вызвало крайне болезненную реакцию: заместитель министра иностран-ных дел Ш.Шинковский вель Сенк окрестил запрос «провокацией» и «политической игрой». Обвинять, применять санкции, голосовать за их продление, бесконечно пугать свое население и международную общественность, не приводя фактов, – это политическая игра и провокация.