В московском издательстве «Вече» вышел роман Александр Лапина — воронежского писателя, много лет прожившего в Казахстане, под названием «Суперхан». Книга начинается как политический детектив. Александр Дубравин отправляется в Казахстан к старому приятелю Амантаю Турекулову, сделавшему головокружительную политическую карьеру, но прибывает на его похороны: Амантай погибает в подозрительной автокатастрофе, а в руки Дубравина попадает пространный текст Турекулова — его «политическое завещание», которое влиятельные люди не хотели бы видеть опубликованным… Обо всем этом – в интервью Сергея Князева с автором романа.

— Книга «Суперхан» — роман цикла «Русский крест», посвященного людям, чья молодость пришлась на 60-70-е. В чем отличие этого романа от предыдущих книг цикла?

— Это последняя часть цикла, герои давно разъехались в разные стороны: один живет в Центральном Черноземье, другой на Дону, третий на Камчатке. И я решил, что в финальной стадии цикла лучше делать самостоятельные произведения о каждом из персонажей. Первый роман «Утерянный рай» вышел восемь лет назад, и естественно, тем, кто еще не успел с ним ознакомиться, будут не совсем понятны особенности взаимоотношений героев, если главных персонажей будет несколько. Поэтому в центре повествования «Суперхана» только один дружеский тандем — Александр Дубравин и Амантай Турекулов.

— Почему местом действия выбран именно Казахстан?

— Конечно, можно было бы выбрать местом действия и Белоруссию, и любую другую бывшую советскую республику. Но, во-первых, я Казахстан лучше знаю, я там прожил 22 года. Во-вторых, Казахстан и Россия очень похожи, и в том числе своей многонациональностью и «моделью демократизации». Ведь в книге я сравниваю Казахстан и Россию, и это сравнение дает понять, что происходит в России. Но кроме того мы ведь до сих пор не знаем, что на самом деле происходит в постсоветских странах, и не только в Казахстане, или в очень закрытой Туркмении. Допустим, до недавних пор, мы предполагали, что нам всё известно и всё понятно про Белоруссию. Оказалось, что нет, совсем нет.

— На фоне событий последних месяцев в Белоруссии, Киргизии, Армении и Азербайджане Казахстан кажется едва ли единственным оставшимся в СНГ островком спокойствия, где не было революций, войн, межнациональных конфликтов... Возможно ли там что-то подобное тому, что случилось, например, в Киргизии или несколько лет назад на Украине?

— Нечто подобное несколько раз в Казахстане начиналось. Это события в Узене на Мангышлаке, они были подавлены жестоко, с помощью оружия. Было немало погибших. После этого ситуация периодически осложняется, но до открытых выступлений не доходит. Просто мы в России почти ничего об этом не знаем.

— В книге вы никогда не называете человека, подразумеваемого под именем Суперхан впрямую.

— Мне кажется, ущерба книге это не нанесло. Я заменил имена многих известных персонажей на те, под которыми они известны в своем кругу. Более того, подлинные имена, думаю, ничего книге не добавят, тем более что всем, кто в материале, и так понятно, о ком идет речь. Кроме того, эти персонажи мало чем отличаются от своих коллег в других бывших советских республиках. Ведь все постсоветские страны (я не беру в расчет Прибалтику) с разными вариациями пошли по одному и тому же пути. Еще 80 лет назад философ Иван Ильин предсказал, что авторитаризм как промежуточная стадия между социалистическим строем (в нашем понимании) и демократией — неизбежен. Так и получилось.

— Книга начинается как детектив, но разгадка гибели Амантая Турекулова остается нераскрытой…

— Элементы детектива здесь не самоцель. Я ставил себе задачей показать жизнь государства — нашего ближайшего соседа, одновременно похожего и не похожего на нас. Вы же видите, что в книге есть и интеллигенция, и политики, и казаки, и быт так называемых «простых людей». А собственно детективная составляющая, если реализовывать ее в полной мере, могла бы нас увести от этой задачи. Кроме того, как вы знаете, раскрытые политические убийства в последние десятилетия — это редкость, скорее исключение, чем правило. Если в жизни так, то почему же в литературе должно быть по-другому? Да и роман этот не об убийстве, а о ходе истории.

— Известно, что великий режиссер Леонид Гайдай на монтаже своих фильмов буквально со слезами на глазах вырезал сцены, которые сами по себе были очень удачными, но не монтировались в фильм по ритму, по композиции… Было ли в процессе вашей работы над романом, когда вам приходилось с сожалением отказываться от того, чтобы включить в книгу ту или иную сцену?

— Конечно. Ведь я в Казахстане, повторюсь, 22 года прожил, и на протяжении тех тридцати лет, что я был вне республики, контактов с живущими там друзьями и коллегами не прерывал, следил за тем, что там происходит. За эти 50 лет накопилось очень много сюжетов, историй, наблюдений…. Но у книги свой формат, своя задача, свое назначение. Нельзя объять необъятное. Нужно было сделать так, чтобы прежде всего российскому читателю было понятно, что в ней происходит и он не утонул в колоритных деталях и подробностях.

— Вы показывали рукопись Вашим знакомым в Казахстане?

— Среди моих знакомых есть прототипы героев романа, в том числе руководители очень высокого уровня. Конечно, мне будет очень интересны их отзывы на книгу, но рукопись я им не показывал. У каждого из них своя точка зрения на происходившее в их стране, учесть всё невозможно. Всем угодить — себя уморить, а я решал всё же свои собственные задачи. К тому же эта книга не для Казахстана, а для России.

Беседовал Сергей Князев