Cтанислав Шевченко

4 – 6 ноября 2019 года в Швеции состоялся министерский диалог Восточного партнерства и мероприятия предусмотренных в рамках диалога (дискуссии “Обсуждение на высоком министерском уровне: новое политическое видение Восточного партнерства” и “Связь Восточного Партнерства с повесткой устойчивого развития 2030: как противостоять вызовам”). О формате этой организации, его генезисе, сегодняшнем дне и перспективах размышляет профессор СПбГУ, дипломат  Станислав Ткаченко.

Инициатива Европейского союза под названием «Восточное партнерство» (ВП) стала обсуждаться в Брюсселе и других столицах государств ЕС поздней весной 2008 г. ЕС всегда отрицал свое участие в создании и расширении сфер влияния, а также увлечение геополитикой, но инициатива Восточного партнерства опровергает эти утверждения. Реализуя на примере России и ее соседей старую римскую политику «разделяй и властвуй», ЕС вот уже второе десятилетие пытается сделать все шесть государств, участвующих в Восточном партнерстве (Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Молдавия, Украина) инструментом борьбы с Кремлем за политико-экономическое влияние в Восточной Европе. По степени разрушительности для отношений РФ-ЕС, а также негативного влияния на регион Восточной Европы, эта инициатива беспрецедентна, поэтому заслуживает детального обсуждения.

За несколько лет до провозглашения ВП, в марте 2003 г., Европейский союз выступил с инициативой Европейской политики соседства (ЕПС). Это один из самых масштабных геополитических и экономических проектов в истории евроинтеграции. Его главная цель – укрепление отношений ЕС и государств-соседей на южной и восточной периферии блока. Цель Брюсселя была разумной, хотя и крайне эгоистичной – сделать так, чтобы соседи не мешали спокойному развитию евроинтеграции, а в будущем смогли бы при помощи ЕС превратиться в экономически привлекательных партнеров для европейского бизнеса. Поскольку Инициатива была подкреплена многомиллиардным бюджетом (только в 2014-2020 гг. на нее выделено 15,4 миллиарда евро), интерес к ней у бедных и страдавших от череды кризисов государств-соседей в Средиземноморском регионе, а также на пространстве бывшего СССР был неподдельным.

Российская Федерация, получив из Брюсселя предложение присоединиться к ЕПС, немедленно отвергла саму идею «стать в строй» вместе с почти двумя десятками других государств – соседей ЕС на его южных и восточных границах. Но даже Россия не удержалась от соблазна использовать часть средств ЕПС для развития своих приграничных с ЕС регионов, правда, на паритетных условиях софинансирования. С 2007 г. сразу несколько проектов межрегионального сотрудничества (сначала пять, а сейчас уже семь) согласованы к реализации между Москвой и Брюсселем. Их имена указывают регион, в котором ЕС и Россия взаимодействуют, или же планируют это сделать в будущем: «Коларктик», «Карелия», «Юго-Восточная Финляндия — Россия», «Россия — Эстония», «Россия — Латвия», «Россия — Литва» и «Россия — Польша». И хотя сегодня сотрудничество России с Польшей и Литвой в рамках этих проектов заморожено, нельзя отрицать тот факт, что Россия также поддерживает некоторые направления ЕПС, а как следствие, и органически связанного с ним Восточного партнерства.

Главными сторонниками Восточного партнерства стали Швеция и Польша: два государства ЕС, сделавшие в начале нынешнего столетия русофобию основой своей внешней и оборонной политики. Формально, министры иностранных дел двух стран Карл Бильдт и Радек Сикорский выдвинули свою инициативу еще до Пятидневной войны в Южной Осетии (8-12 августа 2008 г.), в ходе которой Россия впервые применила свои вооруженные силы за пределами территории страны Результаты оказались ошеломляющими, грузинская армия была рассеяна в течение одних суток. Такого сценария в Вашингтоне и Брюсселе ожидали меньше всего. Уже 1 сентября 2008 г. ЕС провел экстренный саммит, где по инициативе Стокгольма и Варшавы был дан «зеленый свет» ускоренной работе по реализации ВП. Учредительный саммит этой инициативы состоялся уже в мае 2009 г. в Праге. Там было официально объявлено о начале реализации ВП посредством заключения соглашений об ассоциации между шестеркой стран бывшего СССР и ЕС, их глубокой интеграции в экономику ЕС, заключения всеобъемлющих соглашений о зонах свободной торговли, облегчения поездок в ЕС для граждан при условии реализации мер по повышению безопасности, внедрения мер энергобезопасности и увеличения финансовой помощи со стороны Брюсселя.

Как и всякая надуманная внешнеполитическая инициатива, призванная путем использования экономических инструментов добиться политических целей, инициатива ВП была с самого начала обречена на неравномерное развитие, а в долгосрочной перспективе – на полный крах. «Многосторонний формат» диалога ЕС с государствами – участниками ВП так никогда и не был реализован. Каждое из шести государств ВП стремилось к развитию своих двухсторонних отношений с ЕС, поэтому присутствие при этом диалоге конкурентов, также мечтавших усилить свои контакты с Брюсселем, их очень тяготило. Многосторонний диалог сразу трансформировался в шесть двухсторонних диалогов, где Брюссель преимущественно говорил, а представители Шестерки по большей части молча слушали.  Поражает и крайняя неоднородность Шестерки, призванной работать в одной команде. Среди входящих в нее государств есть парламентские республики (Армения, Грузия, Молдавия), парламентско-президентская республика (Украина) и суперпрезидентские республики (Азербайджан, Беларусь). Между двумя из государств Шестерки нет дипломатических отношений (Азербайджан и Армения) и они де-юре находятся в состоянии войны. Большую часть рассматриваемого периода Беларусь находилась под жесткими санкциями ЕС и США, поэтому ее участие в работе ВП было до недавнего времени не более чем формальным. Тем не менее, Брюссель вот уже второе десятилетие продолжает гнуть свою линию на «особые отношения с государствами ВП», требовать от них практически невозможного выбора (либо ЕС, либо Россия), настаивает на имплементации норм ЕС в законодательство государств ВП, при этом категорически отвергая перспективу их членства в Евросоюзе. Проводя в среднем раз в два года Саммиты ВП или же встречи на уровне министров иностранных дел, Брюссель использует их для сохранения интереса к ВП, жертвуя на это всякий раз несколько десятком миллионов евро. Общие расходы на Восточное партнерство для ЕС должны были достигнуть 600 млн евро, что для шести государств в течение десятилетия – вовсе не поражающая воображение сумма.

Главное достижение ЕС – серия соглашений об ассоциации, а также пресловутый «безвиз», которые были подписаны с Арменией, Грузией, Молдавией и Украиной. Но и эти соглашения стали результатом острой борьбы как внутри самих государств-партнеров, так и в формате отношений ЕС и России. Так, осенью 2013 г. нежелание Украины соглашаться на договор об ассоциации с ЕС без компенсации ее потерь от разрыва хозяйственных связей с Россией привело к кризису в Киеве, государственному перевороту и затем и к гражданской войне на востоке страны. Молдавия после почти 10 лет однозначного «европейского выбора» летом 2019 года сделала значительный шаг в сторону более взвешенных отношений с Россией. Армения сочетает свои усилия по сближению с ЕС и членство в военном союзе с Россией (ОДКБ), а также участие в самом масштабном интеграционном проекте на постсоветском пространстве – ЕАЭС.

Восточное партнерство уже выполнило свою разрушительную миссию. Оно построило новые разграничительные линии в Восточной Европе, а в Донбассе это оказались даже линии фронта. Поэтому нынешнее бедственное состояние Восточного партнерства – это объективная и неизбежная реальность. В 2019 г. государства ЕС отказались проводить очередной саммит ВП, ограничившись приглашением лидеров Шестерки в Брюссель 13 мая 2019 г. на фотосессию с отцами-основателями (К. Бильдтом и Р. Сикорским), а также на встречу с руководителями Еврокомиссии. Характерно, что приехала только половина лидеров государств ВП, но и она ни о чем, кроме совместного фотографирования, договориться не смогла. Восточное партнерство уже скоро ждет неминуемый крах, а вслед за ним и забвение. Те политики в Европе, кто хотел благодаря этой инициативе построить новые разделительные линии на континенте, могут праздновать победу, они своей цели добились. Но всем остальным европейцам, а также россиянам, предстоят многие годы упорной работы для того, чтобы восстановить разрушенные отношения. Евросоюз будет вынужден вернуться к формату двухсторонних отношений с каждым из государств Шестерки в отдельности. Нового начала ждут и отношения России с ЕС, и в настоящее время идет масштабная работа по определению новых правил поведения на европейской арене, которые будут всеми сторонами соблюдаться. Игры в современную геополитику оказались для Европейского союза «не по зубам». Для участия в них требуются суверенные государства, четко осознающие свои интересы, и не путающие их с абстрактными «европейскими ценностями». ЕС все дальше удаляется от идеала Шарля де Голля – Европы отечеств, в которой каждая страна сохраняла бы свою политическую самостоятельность и национальную самобытность. А причесать всех под одну гребенку ЕС не удается ни внутри (отсюда нынешний брэкзит), ни по периметру своих границ (нынешний кризис Восточного партнерства). Чем раньше европейцы осознают эту новую для них реальность, тем лучше.